Я думал, что у меня грипп, но оказалось, что это сепсис

Я никогда не планировал провести канун Рождества в больнице. Но четыре года назад я оказался именно там.

Это был декабрь 2014 года. Всего двумя днями ранее я посетил своего врача недалеко от моего дома в Северном Потомаке, штат Мэриленд, с ужасными симптомами простуды, и я был сказал, что у меня грипп. В этом был смысл - вроде того. Распространялся грипп, и мой экспресс-тест на стрептококк был отрицательным. Я был здоровым 33-летним человеком, поэтому не было никаких оснований подозревать, что что-то еще могло быть причиной моих симптомов.

Я смирился с тем, что оставался в постели на каникулах и делал перерыв в работе в рекламе и маркетинге. Но когда у меня начались проблемы с дыханием, я понял, что мне нужно вернуться к врачу. Как только медсестра проверила мои жизненно важные органы и поняла, насколько низкий у меня уровень кислорода, она начала кричать, чтобы позвонить в службу 911.

Я ничего не помню после того, как меня вывели на улицу к машине скорой помощи; Позже я узнал, что мой тогдашний парень Фрэнк прыгнул в свою машину и проследовал за машиной скорой помощи до больницы. Когда через несколько недель я очнулся от медицинской комы, мне не хватало рук и ног.

Когда я впервые приехал в больницу, было ясно, что я очень болен, но никто точно не знал, почему . Моя семья сказала, что врачи быстро поняли, что у меня тяжелая пневмония; мои легкие практически перестали функционировать, поэтому мне так не хватало кислорода.

Им потребовалось несколько дней, чтобы провести анализы и обнаружить, что у меня септический шок в результате стрептококковой инфекции. Хотя экспресс-тест, который я прошел в кабинете врача, дал отрицательный результат, в то время я не знал, что треть быстрых тестов на стрептококк неточны, и мой врач не потрудился сделать посев из горла, который мог бы более точно определить стрептококк.

Я тоже ничего не знал о сепсисе. Позже я узнал, что это серьезная реакция на инфекцию (в моем случае - стрептококк), которая вызывает воспаление во всем теле. В свою очередь, каждый орган начинает отключаться один за другим. Если сепсис прогрессирует и артериальное давление становится опасно низким, вы находитесь в так называемом септическом шоке, как и я, и ваша жизнь в неминуемой опасности.

Врачи сказали моей семье, что у меня было меньше 15% шанс выжить, и они призвали их привести двух моих детей (тогда 2 и 5 лет), чтобы попрощаться. В конце концов Фрэнк сказал мне, что к моей постели вызвали священника.

В попытке спасти свою жизнь меня перевели в Балтиморскую больницу шоковой травмы. Там врачи подключили меня к аппарату, который обычно используется для извлечения органов после того, как донор уже умер. Мои легкие остановились, и мое сердце начало отказывать, поэтому их план состоял в том, чтобы использовать эту машину, чтобы мои органы работали на меня.

В то же время мне дали лекарства, чтобы кровь все еще могла поступать. добраться до моих жизненно важных органов. Это означало, что кровь и питательные вещества нужно было отводить от несущественных частей тела. Я все еще был в коме, когда в начале января мне пришлось ампутировать ноги. Моим рукам было позволено «умереть» и мумифицироваться. Теория заключалась в том, что у меня не было бы такой сильной фантомной боли - разновидности боли, которую, по словам многих людей с ампутированными конечностями, они чувствуют, даже если конечность, в которой они ее чувствуют, больше не существует - если бы нервные окончания отмерли сами по себе.

Когда я очнулся от комы и медсестра рассказала мне об ампутации, я был на удивление беспечен. Возможно, это было слишком много для меня, но я просто хотел снова заснуть. Все беспокоились о моей реакции, потому что это казалось ненормальным. Думаю, на каком-то уровне я знал, что не могу слишком эмоционально переживать, иначе я не выживу.

Хотя врачи прописали мне много обезболивающих, их никогда не было. После ампутации мне потребовалась серия операций по пересадке кожи, а уход за раной был мучительным. Каждый день медсестрам приходилось смачивать повязку, снимать ее и снова перевязывать меня. Это одно из худших воспоминаний, которые у меня остались. Я также принимал лекарства, которые заставляли меня чувствовать, что я горю. Моя мама смочила мочалки в ледяной воде и положила их на любую поверхность, которая оставалась на моем теле, и через несколько минут я почувствовал, что снова горю. Это было ужасно.

Как только я перенес операции и попал в реабилитационный центр, именно тогда воцарилась реальность, и я начал осознавать, что произошло. Физически я поправлялся быстрее, чем предсказывали врачи, но эмоционально я был разбит. Я понял, что превратился из очень привлекательной молодой женщины в калеку. Я не знал, что мне делать с этим, и это было ужасно.

Я решил покончить с собой вскоре после того, как покинул реабилитационный центр и переехал в однокомнатную квартиру. Я, наконец, наблюдала за своими детьми по несколько часов каждый день (они жили с моим бывшим мужем, пока я находился в больнице и реабилитационном центре), но я все еще переживала травму, когда отказывалась от своего прежнего «я».

Мое мнение изменилось, когда мой тогдашний трехлетний ребенок начал капризничать. Я сказал: «Тебе нужен тайм-аут», а он сказал: «О да, мамочка? Как ты собираешься отсечь меня? У тебя нет ни рук, ни ног ». Это был первый раз, когда кто-то прямо признал это. В итоге я забрался на диван и прижал его. Тогда он понял, что мама все еще крутая печенька, и я тоже. Я понял, насколько сильно я нуждался в моих мальчиках, и чувство вины, которое я чувствовала как мать, не позволяло мне их бросить.

Некоторое время я находился в ужасной депрессии, даже после того, как в конце концов получил протезирование. Люди думают, что они волшебная пилюля: «Отлично! Ты снова можешь делать что-то! »- но они не работают так, как твои настоящие руки и ноги. Это инструмент, который вы используете для перехода к новому нормальному состоянию. Это огромный путь обучения, плюс большая физическая выносливость, поскольку вы наращиваете силу своего тела, чтобы вы могли носить их в течение длительного времени. Поначалу я их ненавидел, но теперь не могу без них жить. Чтобы вернуть мою жизнь, я возил моих мальчиков туда, куда им нужно было идти, и для этого мне нужны протезы.

Ношение протезов также позволило мне реализовать мою мечту - идти по проходу, когда я выйду замуж. Фрэнк. Он поддержал меня и сделал мне предложение после того, как я вышла из комы с ампутированными конечностями. В то время я сказал ему, что не выйду за него замуж, если не смогу ходить во время церемонии. Честно говоря, это было тщеславие. Я восхищаюсь людьми в инвалидных колясках, у которых нет другого выхода, но я был полон решимости пойти на свадьбу - и я сделал это в августе этого года.

Если я чему-то научился из своего испытания, так это тому, что нет ничего плохого в том, чтобы говорить о тяжелых вещах или о слове «инвалидность». Многие люди имеют разные виды инвалидности, и это не делает вас изгоем. Становление инвалидом не означает, что ваш мир кончился; это означает, что вы должны стать более изобретательными и находчивыми.

Конечно, я также хочу, чтобы люди знали слово «сепсис». Большинство людей ничего об этом не знают, и врачи обычно не подозревают об этом, если только больной пациент не пожилого возраста или не имеет ослабленной иммунной системы. Но я слышал о людях, у которых это заболевание развилось после зубной инфекции, потому что они не сразу обратились к стоматологу. Вы можете даже заразиться сепсисом, если упадете и поцарапаетесь, и бактерии попадут в ваш организм.

Я всегда напоминаю людям, если у вас не проходит лихорадка или температура вашего тела слишком низкая, вы у вас есть признаки любого типа инфекции (будь то простуда или инфекция мочевых путей), которая не проходит, вы чувствуете растерянность или сильную боль, обратитесь к врачу и спросите о сепсисе. Заставьте их рассмотреть возможность этого, потому что чем раньше вы получите антибиотики, тем больше шансов, что вы выйдете из дома в порядке.